Подарок для 
blau ollie
Название: В темноте
Автор: Анонимный Санта
Бета: Анонимный Санта
Размер: мини, 3124 слова
Пейринг/Персонажи: Ривай/Эрен
Категория: слэш
Жанр: романс, ER, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: несколько матерных слов в наличии
Саммари: В их отношениях Эрену нравится все, кроме одного: во время секса Ривай всегда гасит свечу.
Эрен ждет прихода Ривая каждый вечер после отбоя. Ждет, даже если тот тихо, чтобы никто не услышал, предупреждает: "Не сегодня". Не потому что Эрен настолько зависим и жить без Ривая не может, просто эти минуты слишком ценны и их всегда не хватает. Эрен равнодушен к вещам, деньгам, вкусной еде, его главная ценность — моменты, проведенные с дорогими людьми, список которых Ривай с некоторых пор возглавляет, передвинув на второе место Микасу и Армина. Наверняка он об этом знает, хотя Эрен ни разу не признавался вслух. Если и так, Ривай молчит. Некоторые вещи не нуждаются в обсуждении.
К радости Эрена Ривай чаще приходит, чем нет. Обычно для того, чтобы заняться сексом, иногда — для тихих разговоров об всем на свете: о забавных случаях, произошедших с кем-нибудь из них недавно, об окружающих людях, прочитанных книгах, услышанных от кого-то историях, о прошлом и настоящем, о хрупких мечтах и повседневной рутине, о хитроумных планах командора, которых Ривай не знает и наполовину, а Эрен — того меньше, о собственных тревогах и надеждах. Возможно, этих разговоров было бы чуть больше, но Эрен юн и жаден до ласки, он тянется к Риваю, норовит прикоснуться и поцеловать, и тот не хочет отталкивать, а если бы вдруг захотел — вряд ли смог бы.
Днем Ривай неизменно сдержан и отстранен, поскольку считает неподобающим открыто демонстрировать свои чувства. К тому же неуставные отношения не то чтобы строго запрещены, но и не одобряются. Эрен никогда не спорит и не пытается что-либо изменить. Пусть он бунтарь по натуре, но это не тот случай, когда стоит драться, рушить существующий порядок, возводя на руинах нечто новое. Их ночные встречи, чем бы ни были они заполнены, слишком личные, чтобы делиться ими с кем бы то ни было.
По ночам Ривай иногда напорист и почти груб, а иногда — на удивление нежен. Эрену нравится и то, и другое, он жадно откликается в ответ на ничем не сдерживаемую страсть или тихонько урчит под ласковыми осторожными прикосновениями, столь же бережно лаская в ответ. Ривай в такие моменты порой невнятно хмыкает и, под настроение, может назвать Эрена "дурацким большеглазым кошаком", но явно ни капельки не злится. Его, кажется, даже забавляет привычка Эрена урчать почти по-кошачьи — глупая привычка, которой тот стесняется на первых порах, стараясь сдерживаться, но это урчание как-то само собой получается, особенно когда Ривай гладит Эрену спину и мнет задницу. В конце концов, Риваю, похоже, нравится. А сам он, если подумать, не лучше.
У Ривая вечно холодные пятки, что с ним ни делай, а еще он любит кусать Эрена в загривок, особенно когда трахает его на четвереньках. Но если с этим Эрен быстро примирился и даже начал возбуждаться от укусов, то просто спать с Риваем в одной постели — сущее мучение. Когда ему жарко, он норовит раскинуться, занимая собой всю кровать, и спихнуть Эрена на пол, когда холодно, обвивается плющом, обхватывает руками и ногами, щекотно сопит в шею. Эрен предпочитает днем не напоминать Риваю об этом, ведь засыпает тот всегда просто рядом, максимум — придвинувшись вплотную и обняв одной рукой за талию. Ну, некоторые, говорят, и вовсе во сне ходят и наутро оказываются черте где.
Эрен прекрасно помнит, как однажды проснулся и обнаружил, что Ривай спит, перекинувшись через него. Увиденная картина была настолько хороша, что Эрен уснул только к рассвету, а до того — мучился стояком и неуместным желанием приложиться ладонью к оттопыренной заднице, крепко и от души. Вот только отращивать новые руки после подобных сексуальных экспериментов как-то не хотелось, и Эрен благоразумно не стал распускать имеющиеся, лишь пожалел, что дотянуться и подрочить, не разбудив Ривая, тоже не получится, но будить и предлагать потрахаться тогда так и не стал: Ривай постоянно не высыпается, пусть отдохнет подольше.
Иногда Эрен думает: жаль, что в их мире лето год за годом сменяется зимой. Интересно, есть ли на свете места, где всегда тепло и в год можно собирать по три урожая? Наверное, люди никогда не голодали бы, доведись им жить в подобном месте. И беженцев Марии никто не отправил бы на смерть... Эрен морщится и гонит прочь эти горькие мысли — что толку мечтать о несбыточном. Однако воображение продолжает рисовать край, где дни всегда долгие и теплые, нет нужны носить тяжелую зимнюю одежду и — Эрен невольно улыбается — в любой момент можно пойти на реку искупаться. Мытье с некоторых пор стало отдельным, особо важным пунктом. Ведь Ривай так высоко ценит чистоту, а Эрену хочется, чтобы тот целовал его везде-везде... Черт, ну как так выходит, что все мысли Эрена рано или поздно сводятся к Риваю?
Но стоит только подумать, как тот мог бы невесомо касаться губами нежной кожи на внутренней стороне бедра, ласкать кончиками пальцев чувствительное местечко за мошонкой или бесстыдно дразнить языком сморщенную дырку между ягодиц, дыхание сбивается и член встает, наливаясь кровью. Эрен прикусывает губу и пару мгновений решает, что делать: передернуть сейчас или все же подождать вечера? Но Ривай не для красного словца зовет его ненасытным, а до отбоя еще пропасть времени. Эрен расстегивает штаны и, стискивая пальцы на твердой плоти, представляет, как размыкаются узкие бледные губы Ривая и кончик розового языка касается головки — пока еще легко и совсем мимолетно... так мало. Ривай искусен в оральных ласках, хотя, зная о его чистоплюйской натуре, трудно поверить, что он способен заниматься столь "грязными" вещами.
Эрен отчаянно жаждет разрядки, он быстро, даже немного грубовато водит рукой по члену, представляя себе прекрасные, пошлые картины. Перед глазами все плывет, бедра подрагивают, в паху сладостно ноет от возбуждения и яйца, кажется, аж звенят. Эрен сам не знает, чего он прямо сейчас хотел бы больше: чтобы Ривай его трахнул, отсосал или самому у него отсосать. Это Эрен тоже любит и делает часто и с удовольствием, облизывает длинный и толстый член, при виде которого невольно вспоминаются шуточки про ушедший в корень рост, вбирает в рот, насколько может, с упоением слушая стоны Ривая над головой. Тихие, лишь чуть громче дыхания... Эти чудесные, сладкие звуки всплывают в памяти так ясно, словно прямо сейчас звучат наяву, а не в одном лишь воображении Эрена. Он вздрагивает всем телом и изливается себе в ладонь.
Скорей бы вечер. Только бы Ривай пришел.
Эрену нравится в их отношениях все: и бесстыдный одуряющий секс, и пока еще хрупкое доверие, и старшинство Ривая, который учит всему, что знает сам, и его своеобразная грубоватая забота. И лишь одна деталь — как рыбья кость в горле, и от нее Эрен отчаянно хотел бы избавиться.
Перед сексом Ривай неизменно задувает свечу.
Почему, каждый раз отчаянно хочется спросить Эрену, всегда в темноте? Неужели ты смотреть на меня не хочешь? Неужели тебе нужен не я? Но говорим-то ты при свете...
Действительно, во время их ночных разговоров обо всем Ривай оставляет свечу гореть, но перед тем, как поцеловать, непременно гасит, и дальше все происходит в полном мраке. Эрен отчаянно хочет знать, почему Ривай не желает видеть его, раз за разом перебирает в голове слова, составляя в уме один-единственный вопрос, который до сих пор не решается задать. Эрен еще совсем юн, но уже прекрасно знает, что терять — страшно. И пусть ему пока не доводилось сравнивать, что страшнее: хоронить — или просто провожать глазами того, кто проходит мимо, хотя раньше глядел только на тебя, но оттолкнуть Ривая по собственной глупости совсем не хочет.
И все же сомнения и подозрения разъедают Эрена изнутри, как ржавчина — добрую сталь.
Вечером за ужином Ривай смотрит на Эрена, всего пару мгновений, но его взгляд при этом теплеет, и даже, кажется, едва заметно приподнимаются уголки губ... Наверное, Эрен просто видит то, что хочет, но ему нравится думать, что Ривай, вечно хмурый Ривай, все-таки иногда улыбается. Мгновение, другое... и Ривай вновь со своим обычным выражением принимается за еду, а Эрен опускает голову, чтобы никто не заметил, как его непослушные губы сами собой складываются в широкую радостную улыбку. Этот взгляд — нечто вроде условного сигнала, означающего, что сегодня Ривай придет.
Время тянется до отвращения медленно, Эрен успевает поесть, перемыть за всеми посуду, постирать форму и помыться, прибраться в одной из комнат, еще раз помыться и даже чуть-чуть помаяться от безделья, прежде чем наконец-то объявляют отбой. Можно ложиться спать. Или... Эрен едва успевает раздеться и нырнуть под одеяло, как с той стороны двери негромко скрипит отодвигаемый засов, а потом Ривай беззвучно переступает порог.
В первое мгновение в тишине и полумраке он кажется похожим на призрака, но миг проходит, Ривай хмыкает и, присев на край кровати, ерошит Эрену волосы.
— Наверное, ты все равно с отбоем спать не ляжешь, даже если умотать тебя в край на тренировке? А в казарму иной раз в это время заглянешь — там половина уже дрыхнет без задних ног.
Эрену отчаянно хочется притянуть Ривая в объятия и зацеловать до умопомрачения, но вместо этого он всего лишь садится, позволяя одеялу соскользнуть, обнажая торс, и придвигаясь к Риваю почти вплотную.
— Наверное, думают, что уж их-то нипочем не сожрут. Я тоже так думал — и что? Какой-то гребаный титан мною еще в Тросте закусил. Думал, все, приехали, — Эрен морщится, он не люит вспоминать Трост. Конечно, тогда он смог спасти Армина, но, если подумать, все равно бесславно погиб... бы, если бы не способность превращаться в титана, о которой он в тот момент даже не подозревал.
— Опять голову себе морочишь? — ворчит Ривай, дергая его за челку.
— Да нет, — Эрен подается еще чуть ближе и утыкается лбом ему в плечо. — Просто думаю о том, что времени всегда мало. Мы оба так легко можем погибнуть, правда? И не только мы. Вот я и хочу подольше побыть со всеми, кто мне дорог: с друзьями, с тобой... особенно с тобой.
— Конечно, мало, — соглашается Ривай. — Его было бы мало, даже поселись ты в золотом дворце и целые дни майся бездельем. Только казалось бы, что девать некуда. Потому что люди все поголовно дурацкие существа.
— Так уж и все? — Эрен тихо смеется, обнимая Ривая со спины и добираясь до пряжки на груди, которую всегда расстегивает первой.
— А то как же. Каждый по-своему, но все. И ты, и я, и друзья твои, и очкастая, и Захариус... и командор наш тоже дурацкий.
— Да он же вроде умный. И вообще...
— Это тебе он "и вообще", — ворчит Ривай. — Ты-то с ним не пил никогда.
Но Эрен уже не слушает: что-что, а разговор этот совершенно точно дурацкий, и тратить на него время ни к чему. Лучше податься еще чуть-чуть ближе и прижаться губами к светлой коже аккурат над завязанным на шее платком. Коснуться, пару секунд наслаждаясь ее теплом, слегка лизнуть и прикусить зубами. Ривай на миг задерживает дыхание, потом невнятно бурчит что-то и тянется задуть свечу...
А Эрен — не хочет. Эрен в очередной раз злится про себя и думает — почему? И, внезапно решившись, обхватывает Ривая обеими руками, сцепив пальцы в замок у него на груди.
— Давай при свете.
— Тебе так охота пялиться на мою унылую рожу?
— Еще как охота! Ты красивый. И вообще, надоело мне в темноте! Почему при свете-то нельзя?
— Жалко тебе, что ли? — Ривай явно не рад. — Нравится мне так.
— Точно нравится? — Эрен уже не рад, что затеял этот разговор, но и отступать не намерен, пусть даже в голосе Ривая и проскальзывают едва заметные нотки раздражения. — Или, может, не нравится — на меня смотреть? Может, ты вообще кого-то другого представляешь, а я — просто замена? Потому и свет гасишь каждый раз?
Ривай разворачивается, без труда выпутываясь из объятий Эрена, и придавливает его к кровати, наклоняется близко-близко, почти касаясь губами губ. Дыхание перехватывает, Эрен не может даже моргнуть под пристальным взглядом холодных серых глаз и отчаянно не хочет, чтобы Ривай сейчас послал его подальше. Тут бы сквозь землю провалиться, но жесткая армейская кровать под спиной не дает, а пальцы, стиснувшие плечи, ни за что не отпустят, пока их обладатель не захочет этого сам.
— Ривай... — почти беззвучно выдыхает Эрен.
— Вот же дурья твоя бошка! — мрачно цедит тот. — Замена, говоришь? Ну, в каком-то смысле можно и так сказать...
Слова не просто звучат — проливаются в уши расплавленным металлом и впечатываются с мозг, выжигая его насквозь. Эрену кажется, что он все-таки падает, но Ривай встряхивает за плечи, не давая погрузиться во всколыхнувшиеся бурей чувства, и продолжает:
— Только не кому другому замена, а себе самому, каким станешь лет так через пять, если только не свернешь где-нибудь свою пустопорожнюю тыкву. Все ты верно сказал, нет у нас нихрена времени. Да только я не из тех, кто сопливых юнцов тискать горазд, вот и маюсь, как дурак, потому что... — Ривай глубоко вздыхает, на миг прикрывая глаза, а потом тихо, но без тени сомнения произносит: — Ты мне тоже нужен, Эрен. А в темноте я всего лишь совесть свою злоебучую успокаиваю, представляя, что ты старше, чем на самом деле. Хоть в голову так не лезет, что ребенка совращаю...
— Эй, я не ребенок уже! — Эрену хочется одновременно и возмутиться, и рассмеяться от облегчения. — Выше тебя на полголовы, между прочим!
— Выше-то выше, — усмехается Ривай, — а выглядишь все равно пацаном зеленым. Да и ведешь себя зачастую не лучше. Сколько раз говорил тебе: сперва думать, а потом делать! А ты...
— Ривай! — Эрен возмущен до глубины души. — Ну только опять не начинай! Давай лучше потрахаемся уже! Кстати, о "давай". Может быть...
— Может быть, — кивает Ривай, без труда поняв намек, — когда-нибудь. Но не сегодня. А при свете, так уж и быть, давай попробуем, все равно иначе ты мне потом душу вынешь, значит, ломаться и смысла нет, — И, не дожидаясь, пока Эрен выпалит что-нибудь на радостях, прижимается губами к его рту.
Ривай целует жестко и требовательно, буквально трахает языком Эрена в рот — и тот с удовольствием сдается на его милость, чувствуя, как отзывается тело под этим напором, как пробуждается желание, затопляя тягучим жаром от макушки до пяток. Член твердеет, наливаясь кровью, сердце быстро-быстро колотится в груди, дыхание сбивается, и хочется только одного: прижаться, переплестить руками и ногами, стать ненадолго единым целым. Эрен стискивает Ривая в объятиях, отвечая на поцелуй, они возятся на кровати, несколько раз перекатываясь по ней и чуть не падая, но в конце концов Ривай бескомпромиссно утверждает свою позицию сверху, вдавливает колено между бедер Эрена, прижимая его к кровати. А Эрен любуется Риваем, разгоряченным, расхристанным, с хищным голодным взглядом... и в то же время странно уязвимым. Никто в разведке не видел Ривая таким. "И не увидит!" — собственнически думает Эрен, скользя ладонями по его спине, задирая безнадежно смявшуюся рубашку...
Эрен знает: он не первый. Но эта часть прошлого Ривая осталась где-то там, в сырой тьме подземного города, а здесь он предпочитал держаться на расстоянии ото всех — до тех пор, пока не встретил искушение, которое слишком сильным. Его, Эрена. И не смог противостоять не столько пылкости Эрена, который по жизни привык идти напролом и, влюбившись, не собирался поступать иначе, сколько себе самому.
С улыбкой Эрен ведет руками дальше вниз, гладит гибкую поясницу, сжимает крепкие мускулистые ягодицы и шепчет на выдохе:
— Красивый. Самый лучший. Мой.
Ривай усмехается едва заметно, смотрит до странности тепло, как ни на кого больше здесь не смотрел, а потом вдруг почти вгрызается Эрену в шею, выкручивает и тянет соски, кусает то там, то здесь, но все ниже и ниже, все ближе к напряженному члену. Эрен стонет, иногда почти кричит, прогибаясь и подставляясь под эти грубые ласки, вцепляется Риваю в плечи, царапая ногтями кожу. Эрену мало того, что есть, он хочет куда большего, чем прикосновения или обманчиво злые поцелуи-укусы, но Ривай дразнит и не торопится. Он разводит Эрену ноги в стороны, широко, бесстыдно, заставляя открыться полностью, медленными мягкими движениями поглаживает бедра, ягодицы, живот... и даже не думает удостоить вниманием напряженный член или маленькое отверстие ануса.
— Риваа-а-ай!.. — стонет Эрен. — Ну пожалуйста, не мучай! Не могу больше!
Кажется, просьба выходит очень убедительной. Во всяком случае, Ривай наклоняется, проводит рукой по члену, натягивая кожицу — и Эрен аж подвывает от остроты ощущений.
— Хочешь? — тихий голос ощущается не столько ушами, сколько налившейся кровью темно-красной головкой, которой Ривай почти касается губами. Эрен замирает, напряженно дыша и пытаясь не кончить вот прямо сейчас, но Ривай вовсе не намерен облегчать ему задачу: приоткрывает рот, высовывает язык и самым кончиком легко проводит по крохотной дырочке на головке, слизывая каплю выступившей смазки. — Я могу взять его в рот целиком, ты же знаешь. И сосать, пока ты не кончишь мне в горло. Или, — два пальца мягко надавливают Эрену между ягодиц, проникают внутрь на фалангу, — я могу вставить свой член тебе в зад и трахать так, что под нами кровать шататься будет. — Эрен задыхается и полностью перестает понимать, как он до сих пор сдерживается: у Ривая такое бесстыдное выражение на лице и такой голодный, откровенно блядский взгляд, что от одного этого зрелища можно обкончаться до обморока. И тихий вкрадчивый голос только сильнее разжигает пламя. — Выбирай, Эрен.
— Я не зна-а-аю-у-у! — жалобно скулит он. — Сам... ох!.. решай.
Ривай только ухмыляется, оглядывая его, раскрасневшегося и возбужденного до предела. Прежде темнота лишала его этого зрелища. И кажется, Риваю оно нравится. Во всяком случае он не торопится отводить взгляд и смазку в тумбочке ищет на ощупь.
Пальцы Ривая вновь касаются Эрена, теперь прохладные и скользкие, сразу два бесцеремонно проталкиваются внутрь, но Эрен совсем не против. Он с приглушенным стоном подается навстречу, насаживаясь до упора, и всем своим видом просит еще.
Много времени на подготовку не требуется, ведь это далеко не первый их раз. Эрен дышит, как загнанная лошадь, когда Ривай закидывает его ноги к себе на плечи и приставляет головку ко входу.
— Скорее! — хрипло. — Возьми меня.
И черта с два Ривай отказался бы от этого щедрого предложения! Он толкается резко, входит рывком, заставляя Эрена вздрогнуть от макушки до пяток. Никакой передышки. Только твердая плоть внутри, жесткие пальцы, стиснувшие налитой член, зубы, почти до крови сомкнувшиеся на плече.
Идеально.
Ривай, как и обещал, не церемонится, вколачивает Эрена в кровать, и ее жалобные скрипы тонут в хриплых стонах на грани крика. Эрен выгибается, подается навстречу и никак не может быть тихим, даже когда Ривай закрывает ему рот, опасаясь, что услышит весь замок.
Возбуждение так сильно, что обоих, конечно же, не хватает надолго. Эрен хочет кончить — и чтобы Ривай кончил в него. Обязательно в него. Чтобы трахал, трахал и трахал, чтобы заполнил своей спермой до отказа, и она стекала бы потом по бедрам при малейшем движении. И эта пошлая, развратная картина вкупе с грубыми ласками и ощущением толстого члена внутри вмиг подводит к краю. Эрен изливается, пачкая семенем и Ривая, и себя самого. А потом лишь обнимает крепче, с каким-то особенным удовольствием прижимая Ривая к себе, и тот вбивается сильнее, глухо стонет Эрену в плечо, тоже достигая пика.
А потом наступает почти тишина: в маленькой комнате слышно только неровное дыхание. Свеча медленно оплывает в железной плошке, Ривай лежит, устроив голову у Эрена на груди, и не торопится подниматься, а тот, едва придя в себя после полученного удовольствия, ждет. И надеется, что Ривай захочет повторить, что в следующий раз не предпочтет вновь темноту. Эрен хочет видеть его.
Очередная капля расплавленного воска медленно ползет вниз, застывая по пути, золотой язычок огня вздрагивает на фитиле, но упрямо вытягивается вверх, разгораясь чуть ярче. Ривай глубоко вздыхает и медленно поднимает голову.
— Эрен.
Тот замирает, напряженно ожидая ответа.
— Я больше не буду гасить свечу, раз ты этого не хочешь, — усмехается, слыша вздох облегчения, и продолжает: — Тем более, зря я думал, что в темноте проще. Мне мое дурное воображение иной раз такое подкидывало... А ты, оказывается, выглядишь до ужаса развратно и ни черта не по-детски.
— Ривай...
— Спи уже, — требует он, ложась рядом. — Завтра как всегда спозаранку поднимут.
Эрен придвигается вплотную, устраивая голову у Ривая на плече. Спать действительно хочется. Последнее, что он слышит сегодня — уже сквозь сон:
— Говорю же, дурацкие существа люди...
blau ollie Название: В темноте
Автор: Анонимный Санта
Бета: Анонимный Санта
Размер: мини, 3124 слова
Пейринг/Персонажи: Ривай/Эрен
Категория: слэш
Жанр: романс, ER, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: несколько матерных слов в наличии
Саммари: В их отношениях Эрену нравится все, кроме одного: во время секса Ривай всегда гасит свечу.
Эрен ждет прихода Ривая каждый вечер после отбоя. Ждет, даже если тот тихо, чтобы никто не услышал, предупреждает: "Не сегодня". Не потому что Эрен настолько зависим и жить без Ривая не может, просто эти минуты слишком ценны и их всегда не хватает. Эрен равнодушен к вещам, деньгам, вкусной еде, его главная ценность — моменты, проведенные с дорогими людьми, список которых Ривай с некоторых пор возглавляет, передвинув на второе место Микасу и Армина. Наверняка он об этом знает, хотя Эрен ни разу не признавался вслух. Если и так, Ривай молчит. Некоторые вещи не нуждаются в обсуждении.К радости Эрена Ривай чаще приходит, чем нет. Обычно для того, чтобы заняться сексом, иногда — для тихих разговоров об всем на свете: о забавных случаях, произошедших с кем-нибудь из них недавно, об окружающих людях, прочитанных книгах, услышанных от кого-то историях, о прошлом и настоящем, о хрупких мечтах и повседневной рутине, о хитроумных планах командора, которых Ривай не знает и наполовину, а Эрен — того меньше, о собственных тревогах и надеждах. Возможно, этих разговоров было бы чуть больше, но Эрен юн и жаден до ласки, он тянется к Риваю, норовит прикоснуться и поцеловать, и тот не хочет отталкивать, а если бы вдруг захотел — вряд ли смог бы.
Днем Ривай неизменно сдержан и отстранен, поскольку считает неподобающим открыто демонстрировать свои чувства. К тому же неуставные отношения не то чтобы строго запрещены, но и не одобряются. Эрен никогда не спорит и не пытается что-либо изменить. Пусть он бунтарь по натуре, но это не тот случай, когда стоит драться, рушить существующий порядок, возводя на руинах нечто новое. Их ночные встречи, чем бы ни были они заполнены, слишком личные, чтобы делиться ими с кем бы то ни было.
По ночам Ривай иногда напорист и почти груб, а иногда — на удивление нежен. Эрену нравится и то, и другое, он жадно откликается в ответ на ничем не сдерживаемую страсть или тихонько урчит под ласковыми осторожными прикосновениями, столь же бережно лаская в ответ. Ривай в такие моменты порой невнятно хмыкает и, под настроение, может назвать Эрена "дурацким большеглазым кошаком", но явно ни капельки не злится. Его, кажется, даже забавляет привычка Эрена урчать почти по-кошачьи — глупая привычка, которой тот стесняется на первых порах, стараясь сдерживаться, но это урчание как-то само собой получается, особенно когда Ривай гладит Эрену спину и мнет задницу. В конце концов, Риваю, похоже, нравится. А сам он, если подумать, не лучше.
У Ривая вечно холодные пятки, что с ним ни делай, а еще он любит кусать Эрена в загривок, особенно когда трахает его на четвереньках. Но если с этим Эрен быстро примирился и даже начал возбуждаться от укусов, то просто спать с Риваем в одной постели — сущее мучение. Когда ему жарко, он норовит раскинуться, занимая собой всю кровать, и спихнуть Эрена на пол, когда холодно, обвивается плющом, обхватывает руками и ногами, щекотно сопит в шею. Эрен предпочитает днем не напоминать Риваю об этом, ведь засыпает тот всегда просто рядом, максимум — придвинувшись вплотную и обняв одной рукой за талию. Ну, некоторые, говорят, и вовсе во сне ходят и наутро оказываются черте где.
Эрен прекрасно помнит, как однажды проснулся и обнаружил, что Ривай спит, перекинувшись через него. Увиденная картина была настолько хороша, что Эрен уснул только к рассвету, а до того — мучился стояком и неуместным желанием приложиться ладонью к оттопыренной заднице, крепко и от души. Вот только отращивать новые руки после подобных сексуальных экспериментов как-то не хотелось, и Эрен благоразумно не стал распускать имеющиеся, лишь пожалел, что дотянуться и подрочить, не разбудив Ривая, тоже не получится, но будить и предлагать потрахаться тогда так и не стал: Ривай постоянно не высыпается, пусть отдохнет подольше.
Иногда Эрен думает: жаль, что в их мире лето год за годом сменяется зимой. Интересно, есть ли на свете места, где всегда тепло и в год можно собирать по три урожая? Наверное, люди никогда не голодали бы, доведись им жить в подобном месте. И беженцев Марии никто не отправил бы на смерть... Эрен морщится и гонит прочь эти горькие мысли — что толку мечтать о несбыточном. Однако воображение продолжает рисовать край, где дни всегда долгие и теплые, нет нужны носить тяжелую зимнюю одежду и — Эрен невольно улыбается — в любой момент можно пойти на реку искупаться. Мытье с некоторых пор стало отдельным, особо важным пунктом. Ведь Ривай так высоко ценит чистоту, а Эрену хочется, чтобы тот целовал его везде-везде... Черт, ну как так выходит, что все мысли Эрена рано или поздно сводятся к Риваю?
Но стоит только подумать, как тот мог бы невесомо касаться губами нежной кожи на внутренней стороне бедра, ласкать кончиками пальцев чувствительное местечко за мошонкой или бесстыдно дразнить языком сморщенную дырку между ягодиц, дыхание сбивается и член встает, наливаясь кровью. Эрен прикусывает губу и пару мгновений решает, что делать: передернуть сейчас или все же подождать вечера? Но Ривай не для красного словца зовет его ненасытным, а до отбоя еще пропасть времени. Эрен расстегивает штаны и, стискивая пальцы на твердой плоти, представляет, как размыкаются узкие бледные губы Ривая и кончик розового языка касается головки — пока еще легко и совсем мимолетно... так мало. Ривай искусен в оральных ласках, хотя, зная о его чистоплюйской натуре, трудно поверить, что он способен заниматься столь "грязными" вещами.
Эрен отчаянно жаждет разрядки, он быстро, даже немного грубовато водит рукой по члену, представляя себе прекрасные, пошлые картины. Перед глазами все плывет, бедра подрагивают, в паху сладостно ноет от возбуждения и яйца, кажется, аж звенят. Эрен сам не знает, чего он прямо сейчас хотел бы больше: чтобы Ривай его трахнул, отсосал или самому у него отсосать. Это Эрен тоже любит и делает часто и с удовольствием, облизывает длинный и толстый член, при виде которого невольно вспоминаются шуточки про ушедший в корень рост, вбирает в рот, насколько может, с упоением слушая стоны Ривая над головой. Тихие, лишь чуть громче дыхания... Эти чудесные, сладкие звуки всплывают в памяти так ясно, словно прямо сейчас звучат наяву, а не в одном лишь воображении Эрена. Он вздрагивает всем телом и изливается себе в ладонь.
Скорей бы вечер. Только бы Ривай пришел.
Эрену нравится в их отношениях все: и бесстыдный одуряющий секс, и пока еще хрупкое доверие, и старшинство Ривая, который учит всему, что знает сам, и его своеобразная грубоватая забота. И лишь одна деталь — как рыбья кость в горле, и от нее Эрен отчаянно хотел бы избавиться.
Перед сексом Ривай неизменно задувает свечу.
Почему, каждый раз отчаянно хочется спросить Эрену, всегда в темноте? Неужели ты смотреть на меня не хочешь? Неужели тебе нужен не я? Но говорим-то ты при свете...
Действительно, во время их ночных разговоров обо всем Ривай оставляет свечу гореть, но перед тем, как поцеловать, непременно гасит, и дальше все происходит в полном мраке. Эрен отчаянно хочет знать, почему Ривай не желает видеть его, раз за разом перебирает в голове слова, составляя в уме один-единственный вопрос, который до сих пор не решается задать. Эрен еще совсем юн, но уже прекрасно знает, что терять — страшно. И пусть ему пока не доводилось сравнивать, что страшнее: хоронить — или просто провожать глазами того, кто проходит мимо, хотя раньше глядел только на тебя, но оттолкнуть Ривая по собственной глупости совсем не хочет.
И все же сомнения и подозрения разъедают Эрена изнутри, как ржавчина — добрую сталь.
Вечером за ужином Ривай смотрит на Эрена, всего пару мгновений, но его взгляд при этом теплеет, и даже, кажется, едва заметно приподнимаются уголки губ... Наверное, Эрен просто видит то, что хочет, но ему нравится думать, что Ривай, вечно хмурый Ривай, все-таки иногда улыбается. Мгновение, другое... и Ривай вновь со своим обычным выражением принимается за еду, а Эрен опускает голову, чтобы никто не заметил, как его непослушные губы сами собой складываются в широкую радостную улыбку. Этот взгляд — нечто вроде условного сигнала, означающего, что сегодня Ривай придет.
Время тянется до отвращения медленно, Эрен успевает поесть, перемыть за всеми посуду, постирать форму и помыться, прибраться в одной из комнат, еще раз помыться и даже чуть-чуть помаяться от безделья, прежде чем наконец-то объявляют отбой. Можно ложиться спать. Или... Эрен едва успевает раздеться и нырнуть под одеяло, как с той стороны двери негромко скрипит отодвигаемый засов, а потом Ривай беззвучно переступает порог.
В первое мгновение в тишине и полумраке он кажется похожим на призрака, но миг проходит, Ривай хмыкает и, присев на край кровати, ерошит Эрену волосы.
— Наверное, ты все равно с отбоем спать не ляжешь, даже если умотать тебя в край на тренировке? А в казарму иной раз в это время заглянешь — там половина уже дрыхнет без задних ног.
Эрену отчаянно хочется притянуть Ривая в объятия и зацеловать до умопомрачения, но вместо этого он всего лишь садится, позволяя одеялу соскользнуть, обнажая торс, и придвигаясь к Риваю почти вплотную.
— Наверное, думают, что уж их-то нипочем не сожрут. Я тоже так думал — и что? Какой-то гребаный титан мною еще в Тросте закусил. Думал, все, приехали, — Эрен морщится, он не люит вспоминать Трост. Конечно, тогда он смог спасти Армина, но, если подумать, все равно бесславно погиб... бы, если бы не способность превращаться в титана, о которой он в тот момент даже не подозревал.
— Опять голову себе морочишь? — ворчит Ривай, дергая его за челку.
— Да нет, — Эрен подается еще чуть ближе и утыкается лбом ему в плечо. — Просто думаю о том, что времени всегда мало. Мы оба так легко можем погибнуть, правда? И не только мы. Вот я и хочу подольше побыть со всеми, кто мне дорог: с друзьями, с тобой... особенно с тобой.
— Конечно, мало, — соглашается Ривай. — Его было бы мало, даже поселись ты в золотом дворце и целые дни майся бездельем. Только казалось бы, что девать некуда. Потому что люди все поголовно дурацкие существа.
— Так уж и все? — Эрен тихо смеется, обнимая Ривая со спины и добираясь до пряжки на груди, которую всегда расстегивает первой.
— А то как же. Каждый по-своему, но все. И ты, и я, и друзья твои, и очкастая, и Захариус... и командор наш тоже дурацкий.
— Да он же вроде умный. И вообще...
— Это тебе он "и вообще", — ворчит Ривай. — Ты-то с ним не пил никогда.
Но Эрен уже не слушает: что-что, а разговор этот совершенно точно дурацкий, и тратить на него время ни к чему. Лучше податься еще чуть-чуть ближе и прижаться губами к светлой коже аккурат над завязанным на шее платком. Коснуться, пару секунд наслаждаясь ее теплом, слегка лизнуть и прикусить зубами. Ривай на миг задерживает дыхание, потом невнятно бурчит что-то и тянется задуть свечу...
А Эрен — не хочет. Эрен в очередной раз злится про себя и думает — почему? И, внезапно решившись, обхватывает Ривая обеими руками, сцепив пальцы в замок у него на груди.
— Давай при свете.
— Тебе так охота пялиться на мою унылую рожу?
— Еще как охота! Ты красивый. И вообще, надоело мне в темноте! Почему при свете-то нельзя?
— Жалко тебе, что ли? — Ривай явно не рад. — Нравится мне так.
— Точно нравится? — Эрен уже не рад, что затеял этот разговор, но и отступать не намерен, пусть даже в голосе Ривая и проскальзывают едва заметные нотки раздражения. — Или, может, не нравится — на меня смотреть? Может, ты вообще кого-то другого представляешь, а я — просто замена? Потому и свет гасишь каждый раз?
Ривай разворачивается, без труда выпутываясь из объятий Эрена, и придавливает его к кровати, наклоняется близко-близко, почти касаясь губами губ. Дыхание перехватывает, Эрен не может даже моргнуть под пристальным взглядом холодных серых глаз и отчаянно не хочет, чтобы Ривай сейчас послал его подальше. Тут бы сквозь землю провалиться, но жесткая армейская кровать под спиной не дает, а пальцы, стиснувшие плечи, ни за что не отпустят, пока их обладатель не захочет этого сам.
— Ривай... — почти беззвучно выдыхает Эрен.
— Вот же дурья твоя бошка! — мрачно цедит тот. — Замена, говоришь? Ну, в каком-то смысле можно и так сказать...
Слова не просто звучат — проливаются в уши расплавленным металлом и впечатываются с мозг, выжигая его насквозь. Эрену кажется, что он все-таки падает, но Ривай встряхивает за плечи, не давая погрузиться во всколыхнувшиеся бурей чувства, и продолжает:
— Только не кому другому замена, а себе самому, каким станешь лет так через пять, если только не свернешь где-нибудь свою пустопорожнюю тыкву. Все ты верно сказал, нет у нас нихрена времени. Да только я не из тех, кто сопливых юнцов тискать горазд, вот и маюсь, как дурак, потому что... — Ривай глубоко вздыхает, на миг прикрывая глаза, а потом тихо, но без тени сомнения произносит: — Ты мне тоже нужен, Эрен. А в темноте я всего лишь совесть свою злоебучую успокаиваю, представляя, что ты старше, чем на самом деле. Хоть в голову так не лезет, что ребенка совращаю...
— Эй, я не ребенок уже! — Эрену хочется одновременно и возмутиться, и рассмеяться от облегчения. — Выше тебя на полголовы, между прочим!
— Выше-то выше, — усмехается Ривай, — а выглядишь все равно пацаном зеленым. Да и ведешь себя зачастую не лучше. Сколько раз говорил тебе: сперва думать, а потом делать! А ты...
— Ривай! — Эрен возмущен до глубины души. — Ну только опять не начинай! Давай лучше потрахаемся уже! Кстати, о "давай". Может быть...
— Может быть, — кивает Ривай, без труда поняв намек, — когда-нибудь. Но не сегодня. А при свете, так уж и быть, давай попробуем, все равно иначе ты мне потом душу вынешь, значит, ломаться и смысла нет, — И, не дожидаясь, пока Эрен выпалит что-нибудь на радостях, прижимается губами к его рту.
Ривай целует жестко и требовательно, буквально трахает языком Эрена в рот — и тот с удовольствием сдается на его милость, чувствуя, как отзывается тело под этим напором, как пробуждается желание, затопляя тягучим жаром от макушки до пяток. Член твердеет, наливаясь кровью, сердце быстро-быстро колотится в груди, дыхание сбивается, и хочется только одного: прижаться, переплестить руками и ногами, стать ненадолго единым целым. Эрен стискивает Ривая в объятиях, отвечая на поцелуй, они возятся на кровати, несколько раз перекатываясь по ней и чуть не падая, но в конце концов Ривай бескомпромиссно утверждает свою позицию сверху, вдавливает колено между бедер Эрена, прижимая его к кровати. А Эрен любуется Риваем, разгоряченным, расхристанным, с хищным голодным взглядом... и в то же время странно уязвимым. Никто в разведке не видел Ривая таким. "И не увидит!" — собственнически думает Эрен, скользя ладонями по его спине, задирая безнадежно смявшуюся рубашку...
Эрен знает: он не первый. Но эта часть прошлого Ривая осталась где-то там, в сырой тьме подземного города, а здесь он предпочитал держаться на расстоянии ото всех — до тех пор, пока не встретил искушение, которое слишком сильным. Его, Эрена. И не смог противостоять не столько пылкости Эрена, который по жизни привык идти напролом и, влюбившись, не собирался поступать иначе, сколько себе самому.
С улыбкой Эрен ведет руками дальше вниз, гладит гибкую поясницу, сжимает крепкие мускулистые ягодицы и шепчет на выдохе:
— Красивый. Самый лучший. Мой.
Ривай усмехается едва заметно, смотрит до странности тепло, как ни на кого больше здесь не смотрел, а потом вдруг почти вгрызается Эрену в шею, выкручивает и тянет соски, кусает то там, то здесь, но все ниже и ниже, все ближе к напряженному члену. Эрен стонет, иногда почти кричит, прогибаясь и подставляясь под эти грубые ласки, вцепляется Риваю в плечи, царапая ногтями кожу. Эрену мало того, что есть, он хочет куда большего, чем прикосновения или обманчиво злые поцелуи-укусы, но Ривай дразнит и не торопится. Он разводит Эрену ноги в стороны, широко, бесстыдно, заставляя открыться полностью, медленными мягкими движениями поглаживает бедра, ягодицы, живот... и даже не думает удостоить вниманием напряженный член или маленькое отверстие ануса.
— Риваа-а-ай!.. — стонет Эрен. — Ну пожалуйста, не мучай! Не могу больше!
Кажется, просьба выходит очень убедительной. Во всяком случае, Ривай наклоняется, проводит рукой по члену, натягивая кожицу — и Эрен аж подвывает от остроты ощущений.
— Хочешь? — тихий голос ощущается не столько ушами, сколько налившейся кровью темно-красной головкой, которой Ривай почти касается губами. Эрен замирает, напряженно дыша и пытаясь не кончить вот прямо сейчас, но Ривай вовсе не намерен облегчать ему задачу: приоткрывает рот, высовывает язык и самым кончиком легко проводит по крохотной дырочке на головке, слизывая каплю выступившей смазки. — Я могу взять его в рот целиком, ты же знаешь. И сосать, пока ты не кончишь мне в горло. Или, — два пальца мягко надавливают Эрену между ягодиц, проникают внутрь на фалангу, — я могу вставить свой член тебе в зад и трахать так, что под нами кровать шататься будет. — Эрен задыхается и полностью перестает понимать, как он до сих пор сдерживается: у Ривая такое бесстыдное выражение на лице и такой голодный, откровенно блядский взгляд, что от одного этого зрелища можно обкончаться до обморока. И тихий вкрадчивый голос только сильнее разжигает пламя. — Выбирай, Эрен.
— Я не зна-а-аю-у-у! — жалобно скулит он. — Сам... ох!.. решай.
Ривай только ухмыляется, оглядывая его, раскрасневшегося и возбужденного до предела. Прежде темнота лишала его этого зрелища. И кажется, Риваю оно нравится. Во всяком случае он не торопится отводить взгляд и смазку в тумбочке ищет на ощупь.
Пальцы Ривая вновь касаются Эрена, теперь прохладные и скользкие, сразу два бесцеремонно проталкиваются внутрь, но Эрен совсем не против. Он с приглушенным стоном подается навстречу, насаживаясь до упора, и всем своим видом просит еще.
Много времени на подготовку не требуется, ведь это далеко не первый их раз. Эрен дышит, как загнанная лошадь, когда Ривай закидывает его ноги к себе на плечи и приставляет головку ко входу.
— Скорее! — хрипло. — Возьми меня.
И черта с два Ривай отказался бы от этого щедрого предложения! Он толкается резко, входит рывком, заставляя Эрена вздрогнуть от макушки до пяток. Никакой передышки. Только твердая плоть внутри, жесткие пальцы, стиснувшие налитой член, зубы, почти до крови сомкнувшиеся на плече.
Идеально.
Ривай, как и обещал, не церемонится, вколачивает Эрена в кровать, и ее жалобные скрипы тонут в хриплых стонах на грани крика. Эрен выгибается, подается навстречу и никак не может быть тихим, даже когда Ривай закрывает ему рот, опасаясь, что услышит весь замок.
Возбуждение так сильно, что обоих, конечно же, не хватает надолго. Эрен хочет кончить — и чтобы Ривай кончил в него. Обязательно в него. Чтобы трахал, трахал и трахал, чтобы заполнил своей спермой до отказа, и она стекала бы потом по бедрам при малейшем движении. И эта пошлая, развратная картина вкупе с грубыми ласками и ощущением толстого члена внутри вмиг подводит к краю. Эрен изливается, пачкая семенем и Ривая, и себя самого. А потом лишь обнимает крепче, с каким-то особенным удовольствием прижимая Ривая к себе, и тот вбивается сильнее, глухо стонет Эрену в плечо, тоже достигая пика.
А потом наступает почти тишина: в маленькой комнате слышно только неровное дыхание. Свеча медленно оплывает в железной плошке, Ривай лежит, устроив голову у Эрена на груди, и не торопится подниматься, а тот, едва придя в себя после полученного удовольствия, ждет. И надеется, что Ривай захочет повторить, что в следующий раз не предпочтет вновь темноту. Эрен хочет видеть его.
Очередная капля расплавленного воска медленно ползет вниз, застывая по пути, золотой язычок огня вздрагивает на фитиле, но упрямо вытягивается вверх, разгораясь чуть ярче. Ривай глубоко вздыхает и медленно поднимает голову.
— Эрен.
Тот замирает, напряженно ожидая ответа.
— Я больше не буду гасить свечу, раз ты этого не хочешь, — усмехается, слыша вздох облегчения, и продолжает: — Тем более, зря я думал, что в темноте проще. Мне мое дурное воображение иной раз такое подкидывало... А ты, оказывается, выглядишь до ужаса развратно и ни черта не по-детски.
— Ривай...
— Спи уже, — требует он, ложась рядом. — Завтра как всегда спозаранку поднимут.
Эрен придвигается вплотную, устраивая голову у Ривая на плече. Спать действительно хочется. Последнее, что он слышит сегодня — уже сквозь сон:
— Говорю же, дурацкие существа люди...
@темы: фик, исполнения, Ривай/Эрен, Shingeki Secret Santa 2015, NC-17